Ксенофоб  - Игорь Шенгальц

– Ты говоришь о крошке-фогеле? Ты с ним общался? Как он тебя попросил?

– Не словами. Я чувствовал его душу. Он попросил меня своей нерожденной душой. Он очень хотел родиться. Ты знаешь, дядя Кира, ведь теперь он отец целого племени! И ты тоже.

Вот так новости! Значит, Люк добился своего там, в чужих мирах и временах. И раса несносных фогелей появилась на свет.

Что же хотела сделать с яйцом Белла? Какие планы строила? Ведь попади реликвия к ней в руки, фогели на многое бы пошли, чтобы заполучить ее обратно. Это могло кардинальным образом изменить дипломатические расклады между мирами.

Если бы яйцо досталось Белле, она использовала бы этот козырь.

Мне померещился цесаревич Филипп, уже изрядно подросший, парящий в небесах на гигантском фогеле – Люке. А внизу мириады живых существ – армия цесаревича.

Да, мать на многое готова ради благополучия сына, и Белла не исключение.

К счастью, Люк Птицын подстраховался с двух сторон, устроив многоходовое собственное похищение из рук хранителей реликвии, а позже и из рук Беллы. Я гордился своим сыном.

– Но при чем тут Грэг? Почему именно он?

Я не ждал от Адди ответы на эти вопросы, но мальчик неожиданно произнес:

– Потому что он твой друг.

– Мой друг?

– Да. Как бы иначе птенец попал к тебе в руки? Только когда ты пришел другу на помощь. Птенец это знал. Ему нужен был именно ты, дядя Кира. В итоге все получилось.

Я не верил в вышитые нитями судьбы еще до моего рождения гобелены жизни, не верил в предсказания, в пророчества, но и не прислушаться к словам мальчика тоже не мог. Доннерветтер, опять мироздание подсовывает мне загадки, на которые нет отгадок. Как же мне это надоело!..

– И еще одно… – Адди внезапно замялся. – Тогда на дороге я сумел выдернуть его из забытья, но после этого я потерял с ним связь. Я перестал чувствовать его!

Передо мной как наяву встала загородная дорога, «Эгоист» и черный убийца. Если бы не Грэг, мы не ушли бы с той дороги. Адди разбудил Грэга в самый подходящий момент и спас нам жизнь.

Сколько же всего он тащит на себе, этот мальчик.

– Я могу тебе помочь? Чем можно облегчить твою ношу?

– Заделай лишние дыры, дядя Кира. Их много, сквозь них можно подглядывать за нами. Заделай их, и станет легче.

Ящик с гоглами, о которых говорил Око, я уже обнаружил, как и многие другие весьма интересные предметы, хранящиеся на лодке «Курьер». Я был готов к войне, я был во всеоружии, так мне казалось.

– Я все сделаю, обещаю.

Адди только грустно улыбнулся. Вот кто был настоящим героем во всей этой истории. Не старый пуленепробиваемый Бреннер, а отважный мальчик с великой судьбой спасителя человечества.

– Вскоре я заберу тебя отсюда.

– Я буду очень ждать, дядя Кира.

Чеканя шаг, я шел длинными коридорами дворца. Сейчас ничего не говорило о бойне, произошедшей здесь несколько недель назад. Слуги поработали на славу: блестел паркет, солнечный свет отражался от множества зеркал. Придворные прогуливались ближе к императорским покоям и залу для приемов, надеясь урвать свой кусок счастья.

Дамы в шуршащих воздушно-легких платьях, кавалеры все как на подбор элегантные, подтянутые – где же вы были, друзья, когда над страной нависла угроза? Отсиживались в своих особняках или наблюдали жадными глазами за боями на арене? А может, лежали в опиумном экстазе в чайна-тауне? Где вы были, господа, тогда и зачем нужны вы здесь сегодня…

Тяжело быть императором. Я бы на месте Костаса разогнал весь этот сброд на все четыре стороны. Однако нельзя – недипломатично. Многие из здесь присутствующих принадлежат к знатным семьям, к великим в прошлом домам, владеют состояниями, заводами, крестьянами, пароходами.

Ничего, рано или поздно Константин Платонович наведет в стране новый порядок. Я был в нем уверен.

Мне коротко кивали время от времени – не больше. Мало кто уделял второй взгляд обычному риттеру в весьма потертом костюме. Я же внимания и не требовал. Вообще, мое появление во дворце произошло вопреки моему желанию.

Утром с посыльным я получил записку, подписанную лично императором, с просьбой – не требованием – явиться к полудню во дворец. От таких приглашений не отказываются, и, хотя планы на день у меня были совершенно иными – новая жизнь требовала много усилий по ее обустройству, я не собирался манкировать императорским вызовом. Как и положено офицеру, я пришел в назначенный час.

Время до обеда я провел в свое удовольствие – выехал за город, в поле, расставил по широкой дуге пару десятков фанерных и соломенных мишеней, а потом разгонялся на «Эгоисте» до возможного максимума, одновременно стараясь выполнить фигуры пилотажа и поразить мишени из всех видов орудий на борту, включая смертоносные ракеты.

Давно я так не отдыхал душой, весь день бы так развлекался.

Я вошел в зал дневных приемов и скромно встал у окна, но почти сразу же меня тронули за рукав.

– Кирилл Бенедиктович, прошу за мной. – Слуга вежливо поклонился и пошел впереди, показывая дорогу.

Вот теперь на меня обратили внимание, но было поздно, мы уже нырнули в коридор и скрылись за портьерой. Слуга приоткрыл передо мной дверь и отступил в сторону, давая возможность пройти. Я шагнул в комнату, дверь закрылась, оставив моего провожатого снаружи.

Император был в комнате один. Я, признаться, ожидал встретить здесь и Беллу, а возможно, кого-то еще из высших чинов империи. Но аудиенция один на один обещала серьезный разговор по душам.

– Кто тут у нас? А, господин Бреннер, как вы вовремя! Я вас заждался! Проходите же, не стесняйтесь! Выпьете вина? Пива? Что желаете? Сигару? Бреннер, да не стойте же столбом, право слово!

Меня несколько удивила такая словесная активность Константина Платоновича. Сейчас он больше напоминал мне франта Костаса, грозу кокоток Фридрихсграда, чем великого и грозного императора Руссо-Пруссии.

– Тут на подносе фрукты, угощайтесь!

Я не заставил себя уговаривать, подошел к изящному столику, сплошь заставленному бутылками и тарелками, и отщипнул виноградинку.

– Очень вкусно!

– Скромен и молчалив. Мы с вами уже пуд соли съели, а вы все так же мне не доверяете.

Я-то знал причину моего недоверия, она никуда не исчезла за это время – подселенец-симбионт, живший в Костасе. Да, император сумел его подавить и подчинить своей воле, но я все равно подсознательно ожидал, что симбионт рано или поздно постарается заполучить контроль над телом и разумом императора. И тогда, возможно, я буду тем единственным, кто сможет его остановить.

– Не смотрите на меня так, будто сейчас достанете мачете и отрубите мне голову. Я понимаю, что у вас есть основания… но настали другие времена, нужно быть более лояльным. Тем более вам – человеку, которого полюбили все иномиряне.